Владимир: В течение долгого времени мы работаем с деревом. Даже тогда, когда мы только начинали и «работали с металлом» - в компании по производству сейфов , дерево всегда присутствовало рядом: в мебели, объектах интерьеров, инсталляциях, изделиях, специальной таре…

Один из наших ключевых объектов «нулевых», «Кокон-клуб» Трех-уровневый геоморфный объём был выполнен из фанерного «монолита» - из послойно-склеенного массива фанеры! Уникальность формообразования, оригинальность решения и удивительные качества материала - те самые его «нужные свойства» - были отмечены профессиональной прессой, здесь и за рубежом, и даже «Золотым сечением»!

И в дальнейшем, если мы делали объекты от и до, то, как правило, предлагали нашим заказчикам работать именно с деревом в разных его «ипостасях». А последние лет десять мы, по сути, проектируем преимущественно деревянные объекты, в рамках загородного строительства. Далеко не все они были реализованы. Но если говорить о нашей любви к работе с деревом, то, все те объекты, которые нам удалось реализовать, именно таковы: они и возникали из этой любви! Мы построили несколько зданий на основе рубленого и тесанного леса - это срубы, избы. Но только это были «избы» XX или даже XXI века. Это - современные дома, созданные для современных людей. Правда, с использованием технологии древней, подлинной, вплоть до работы руками - топором, теслом, скобелем… Плотницкими бригадами уникальных мастеров - подвижников и рукоделов, с минимальным количеством «машинерии». На этом мы хорошо сошлись, как минимум, с двумя нашими последними заказчикам, даже с тремя.

Одному из них мы сделали дом как бы в продолжение его старой деревенской избы, не очень древней - пятидесятых годов XX века, эдакого маленького пятистенка. Он хотел там жить, сохранив её «мемориальный» облик и не нарушая строй деревенской улицы. Мы спроектировали здание в продолжение этой избы, без изменения внешнего фасада, только приподняли ее на три венца. А дальше построили вполне современный объем, длинный 38 метровый сруб, в котором сейчас и живет благополучно и подолгу этот известный человек. Это - «Дом художника», хозяйкой этого дома была заслуженная художница, пожилая женщина, мать нашего заказчика. А теперь там живет вся его семья, частыми наездами и подолгу. В обустройство и убранство дома хозяин много чего добавил от себя. Потому что он сам творческий человек и художник, и архитектор отчасти. Вот такой современный сруб, абсолютно адекватный восприятию этого человека. Дом, в котором живет наездами большая семья, дети, внуки, кипит жизнь, приезжает много друзей. Мы туда привозили и наших студентов, устраивали там летнюю школу, практики. Собственно, именно старая традиционная технология как нельзя лучше дала возможность этой жизни быть вполне органичной, с потрясающими ощущениями от тесаного бревна, широких досок пола или огромных балок, не крашенных, просто пропитанных или крытых матовым лаком… Здесь, как раз - и тепло, и свет, и воздух, и запах, и естественность - все те качества, которые более чем соответствуют принципам нынешнего «экологического» сознания.

Другой пример - подобный, но в совершенно иной ситуации. Мы делали дом по аналогичной технологии, как тоже большую «современную избу». Заказчик - известный спортсмен, баскетболист, очень высокий человек, два метра с лишним ростом. Мы ставили дом для большого человека, большого не в фигуральном, а в буквальном смысле. Поэтому дом мы тоже сделали «большим», подняв его «на ноги». Таким образом, получился современный высокий «терем», «детинец», дом, «стоящий» на ногах. Внизу небольшая технологическая зона, а вся жизнь проходит на втором и мансардном этажах. Этот дом еще включает в себя стену, которая отгораживает участок. И эта стена - часть дома. Такой вполне, я бы сказал, концептуальный проект. Хотя человек абсолютно конкретный, и современный, а технология вроде бы древняя и не предусматривает подобных ситуаций, но все очень удачно срослось. Там и гульбище есть, большая терраса, просторные светлые объемы жилых помещений. Спальни, технологические зоны, гараж. Под домом много мест, куда можно сложить и поставить все, что необходимо в хозяйстве. А человек любит сидеть на этой террасе, наблюдать, что происходит у него во дворе и дальше в поселке… А самое главное, благодаря тому, что жилой объём поднят над землей, там открывается прекрасный вид на Московское море.

На другом полюсе наших деревянных экспериментов, если мы говорим о реализованных объектах, находится наше « Стадо», сделанное для Эко-парка «Ясно-поле». Это «Дома-коровы» и «Дом-бык». Это деревянные каркасные объекты, но при этом, там использованы металлические опоры, хотя могли бы быть тоже деревянные. Но по факту, это оказалось экономичнее. И сами по себе эти объекты хороши именно тем, что они абсолютно технологичны, сделаны по соображениям оптимизации и экономии. Это - гостевые дома. Но их отличает яркая образность, что для нас чрезвычайно важно в любой работе. И дерево, как ни один другой материал, позволяет создавать этот образ и при необходимости корректировать его. Эти объекты имеют очень активный внешний облик, узнаваемый, знаковый, я бы даже сказал, несколько задиристый и полемичный. Но это только способствует тому, что и сам хозяин доволен этими объектами, и все люди, которые в них останавливаются.

Как ещё можно добиваться реального, очень активного , но не чисто «литературного», если угодно, образа?

В работе над «арт-объектами», где яркая образность - основа и цель убедительности предлагаемого решения, мы стараемся, добиваться адекватной образу функциональности. Так в Никола-Ленивце «Николино Ухо» - это место созерцания и уединения, наряду с возможностями беседки и открытой эстрады на высоком берегу Угры, а «Ленивый Зиккурат» - это и «сторожевая башня», смотровая площадка и крытый зал для собраний и выступлений в лесу . В Ясно-Поле же, портал «Бревновзрыв»- это и символический знак, вход на тропу и укрытие от непогоды, а «Шар» - беседка, место отдыха, средовой акцент…

Если же продолжить разговор о жилых загородных объектах, то бы привел бы ещё один пример, из нашего многолетнего опыта. Это дом строился давно, в начале нулевых, многие уже и не помнят то время, считая что его и не было вовсе… но оно было и в нём остался целый ряд замечательных объектов. Потому что в те годы люди не только «имели возможности». Но, главное - не боялись их применять и даже рисковать, осуществляя различные эксперименты.

Таким экспериментом был уже упомянутый выше «Кокон-клуб» и не в меньшей степени экспериментальным было создание деревянной усадьбы во Внуково. Это был уникальный опыт, в том смысле, что мы должны были работать как с материалом с б/у объектами . Только дерево, как никакой другой материал, обладает уникальной способностью к буквальному вторичному использованию - повторной сборке и абсолютной утилизацией - естественной или принудительной. На том участке, куда мы приехали, лежали четыре разобранных дома: одна большая деревянная школа и три сруба. Нам предложили воспользоваться именно этим материалом для строительства. И вот из этого «конструктора», соединив в новой композиции собранные заново и очищенные объёмы, мы создали совершенно новый мир - усадьбу, состоящую из пяти или шести объемов. Центральный дом, где , собственно, сам хозяин и жил, гостевые дома и большой дом для его сына. Там возникли несколько оригинальных образов , таких как гостевой «Дом-Кальмар», с арочным жилым объёмом, или «пирамида» бани.., а история создания «космической» гнутой ограды усадьбы заслуживает отдельного рассказа… Впоследствии хозяин разделил эту территорию на три части и успешно продал. А история эта любопытна ещё и тем, что спустя 12 лет по наводке бывших хозяев, к нам обратились уже четвертые владельцы одного из этих объектов, чтобы мы помогли им несколько изменить интерьер. И каково же было наше изумление, когда мы, приехав туда, обнаружили, что по сути все, что мы когда-то сделали, осталось практически без изменений. Несмотря на то, что прошло столько лет и сменилось четыре хозяина! Эти люди с тем же трепетом, что и первый владелец, относятся к дому, с придыханием смотрят и гладят эти старые и «намоленные» бревна - и тесанные, и сложенные с любовью к Дереву, как к Материалу. Материалу - вечному, но не теряющему актуальности и в новейшее время!

Это дорогого стоит и если пытаться хоть как-то обобщать наш опыт, то, наверное, следует сказать, что уникальность дерева - как раз в том, что оно позволяет, с одной стороны, долго существовать в первоначальном варианте, сохраняя достоинства как материла, так и конструкции, естественно жить и « стареть» , а с другой стороны, позволяет при необходимости делать «апгрейд» и делать его достаточно легко, комфортно и без ущерба для оригинального решения. Или даже прибегать к «re-use» - повторному или порою многократному использованию объекта.

Владимир: Конечно, есть. Более того, и те проекты, о которых я рассказывал, частично - каркасные. У нас это всегда - некая комбинация… Даже в тех случаях, когда мы работаем с тёсаным бревном, мы все равно используем каркас для соединительных элементов, для каких-то переходных блоков. Сейчас, например, мы приступаем к строительству дома на основе соединения 2х-этажного сруба и двух каркасных пристроек к нему. Но, так или иначе, у нас достаточно проектов было и в чистом каркасе. «Стадо Яснопольское» я уже упомянул.

Было ещё несколько конкурсов и программ, где нами предлагались каркасные конструкции. Кроме того нами разрабатывался ряд общественных объектов на основе каркасных решений. Это и парковые павильоны, и учебные классы, и рекреационные комплексы в рамках проектов благоустройства и средовой организации территорий. Помимо этого мы участвовали в подготовке материалов в рамках программы строительства объектов социального назначения для малых городов России

Стоит добавить, что последние лет пять мы проектируем объекты, в основном ориентируясь на каркас и на СЛТ панели . Это, как правило, конкурсные проекты. Наш проект на основе СЛТ панелей был в финале большого конкурса на новый облик типовой застройки, но это уже не частное загородное строительство, а жилой блок для города. Это - очень важный, даже этапный для нас проект , который, позволил погрузиться в реалии индустриального деревянного домостроения, в технологии, производство, актуальные практики. Основанный на возможностях индустриального производства деревянных конструкций - как каркасных, так и панельных, на активном использовании его функциональных, экологических и эстетических достоинств, наш проект «Пространство Соседства» позволил серьезно задуматься о том, каким может быть у нас многоэтажное деревянное домостроение и сейчас, и завтра. И удивительно, как неожиданно актуальными и своевременными выглядят сегодня наши идеи оптимизации и локализации, в сочетании с принципами функциональной «концентрации активностей» в «Кварталы-Минимум» - практически идеальные для «пандемического» и «пост-пандемического» периода.

Для нас большая честь, что Ассоциация Деревянного Домостроения использует этот проект и сейчас в своих презентациях, посвященных перспективным направлениям развития Отрасли.

На волне этого нашего «погружения в дерево» меня пригласили курировать спецкурс в МАРШе в прошлом году. Ассоциация Деревянного Домостроения и ряд специализированных компаний и структур организовали вместе с МАРШем набор молодых профессионалов, интересующихся современным деревянным домостроением. Наряду с значительным объёмом специальной информации и знакомства с практическим опытом мастеров и брендов, мы с коллегами делали проекты как раз для больших домов, многоэтажных, основанных на СЛТ и на каркасе. Четыре группы разрабатывали четыре варианта темы, четыре образа ! И это, в общем - вполне убедительная история, которая продолжается и сейчас. Мы продолжаем контактировать с коллегами из Череповца и Вологды, для которых велось это проектирование. Но сейчас, в связи с понятными событиями, все несколько затормозилось. В целом проект активно дорабатывается и, возможно, у него даже есть шансы быть реализованным. Но это - не частное индивидуальное жилье, это - жилые многоквартирные дома.

Что же касается частных «каркасников», то у нас было сделано немало проектов и на эту тему, но, к сожалению, очень немногие из них были реализованы.

Владимир: Когда вы идете к портному и шьете костюм? Вы это делаете на свадьбу или на похороны, да. А так обычно вы идете и покупаете готовую одежду. Правильно? Хотя сейчас пошив костюма - это большая редкость… «Построить костюм», как говорили прежде портные, могут позволить себе единицы… да и нужды нет, так как на все случае жизни есть готовая одежда. Так вот, если проводить параллель с архитектурой, у нас «готовой одежды» в архитектуре сейчас нет! Нет у нас « pret'a porter»! Есть - «haut couture» - эксклюзив для элиты и есть, извините, «протодежда» , «униформа»… Поэтому, парадоксально, все вынуждены, так или иначе, обращаться к архитектору. К хорошему или плохому… И за это надо заплатить. А многие наши люди, из числа тех , кто - в состоянии платить, увы, так и не привыкли, адекватно оплачивать труд тех, кто им что-то придумывает, сочиняет, изобретает. А с другой стороны, у подавляющего большинства наших потенциальных клиентов, которых очень много на территории бывшего Советского Союза, в реальности, нет достаточно денег на это. А работа архитектора стоит дорого. И с этим очень сложно что-то сделать. Я поэтому упомянул нулевые годы, когда был некий, очень короткий период, стабильности и подъема так называемого среднего класса. Когда у людей были деньги, и они их тратили на себя. Сейчас все изменилось. В этом и проблема. У нас нет или не стало среднего класса. Мы с вами сидим сейчас дома и не знаем, чем будем оплачивать нашу аренду завтра и чем будем платить нашим сотрудникам. Потому что у половины из нас нет никаких накоплений. У какой половины? У большинства! И если проецировать это на архитектуру, то архитектура – это долгий и дорогой процесс. Это долгосрочные инвестиции. Сколько раз в течение жизни человек строит себе дом? Ну, максимум, два? Первый - в молодом, или уже зрелом возрасте. А потом второй, в котором он, как правило, и остается. Это максимум, понимаете.. И понятно, что на это нужно тратить деньги. А как тратить деньги на то, что очень долго будет с тобой. Это может себе позволить только очень богатый человек, который понимает, что его жизнь требует соответствующих вложений. Это не значит, что бедный человек, а таких большинство в нашей стране, не понимает, что его жизнь требует вложений. Но у него их просто нет. Рынок не дает им возможности купить готовое частное жилье, которое заранее хорошо придумано. В последние годы, правда, появился ряд архитекторов, которые занялись этими проектами. Мы их с вами знаем и, наверняка, в вашем списке есть эти замечательные люди. Это они предлагают то, что можно не делать «с нуля», не придумывать самому и прочее. Но таких предложений, достойного уровня - крайне мало. И они - очень недёшевы. Ну не может качественная архитектура, даже «prefab» стоить дёшево! А что же - для всех остальных?! За редким-редким исключением, это - плохая архитектура. Или - вообще «неархитектура»! Но это то, что люди могут себе позволить. Мы живем в такое время. Что поделаешь..

Владимир: Нет, не как в Америке. Как в Америке у нас не будет. У нас будет, скорее, как в Азии.
Где-то на юге Европы, но не как в Америке, поверьте мне. Уж очень отличается менталитет. К сожалению, наш коллективистский менталитет будет выжигаться еще не одно поколение. Ничего не поделаешь.

Владимир: Это иллюзии. Так бывает, возможно, но далеко не всегда. Думаю, что крайне редко! Потому что любые инвестиции всегда требуют контроля. Очень мало людей могут позволить себе заплатить деньги и просто ждать, когда ему что-нибудь покажут. Все на самом деле по-другому происходит. Это долгий и сложный процесс. Это многократные встречи, постоянные согласования, изменения. Все точно так же, как и у нас… Я говорю не столько о Соединенных Штатах, скорее нашу практику надо сравнивать с Европой, это все-таки к нам поближе, но и то - далеко не со всей Европой.. Я бы никому не рекомендовал брать деньги, а потом, спустя год, призывать заказчика и показывать свою работу. Вероятность того, что вы услышите восторженный отзыв, равна нулю! За год может измениться все: могут родиться дети, поменяться семьи, заказчики могут разориться, могут даже умереть, могут измениться социальные условия, может возникнуть пандемия, наконец!…

Владимир: Вы все правильно говорите. Только я бы не стал использовать слово «доверие». Западное общество построено таким образом, что человек, который обладает признанной обществом профессией - профессионал, ценится очень высоко. За работу в нашей профессии люди получают довольно большие деньги. Чтобы стать архитектором в западном понимании, нужно много лет учиться, нужно много лет работать, нужно сдавать массу проверочных тестов и экзаменов. Это очень сложный путь, к которому приходят далеко не все. Люди, которые могут ставить свою подпись под проектом, прошли через десятки лет работы и многократные степени подтверждения собственной самостоятельности. Поэтому, конечно, к ним и отношение другое.

Но в нашей реальности отношение к профессионалам, увы, не такое. Так сказать: «в дизайне и в футболе у нас разбираются все..!» Еще 10 лет назад я говорил, что архитектор находится для заказчика где-то между садовником и охранником. С тех пор мало что изменилось. Как кто-то из коллег, скрепя сердце, заметил, что все мы в сфере услуг. Вот, например, один из высоких чиновников российского правительства считает, что российских архитекторов просто нет. Это очень конкретная точка зрения, которая, между прочим, прекрасно характеризует отношение власти к нашей профессии. Так что, я считаю, что те наши замечательные коллеги, которым удается что-то сделать заметное в нашей стране, и не только в дереве и в загородном строительстве, совершают ежедневный подвиг. Они - просто замечательные борцы и подвижники. Правда, есть предположение, что благодаря совместным усилиям с производственниками, с новой парадигмой отношения к загородному жилью, новому отношению к деревянной архитектуре, что-то может измениться.

Владимир: . Хороший заказчик это тот, кто знает, что хочет. Он знает, что ему нужно, и может это сформулировать. Вот и все. Все остальное – моя работа. Если человек вместе с архитектором приходит к какому-то решению, то все получится замечательно. Проблема заключается в том, что наши люди зачастую не знают, что хотят, поэтому архитектор должен быть еще и психотерапевтом, проводником, просветителем и так далее. На самом деле, это очень утомительно и не очень продуктивно, к сожалению.

Владимир: Это вопрос, на который нет однозначного ответа, если не отшучиваться . Если просто повеселиться, то, конечно, мы круче всех, ясное дело. Только почему-то никто об этом не знает. Не знает даже здесь, не говоря уже о том, что где-нибудь еще. Два первых десятилетия советской реальности дали столько идей, столько замечательных находок, такой фантастический взгляд в будущее, что их хватило на сто с лишним лет. Назовите мне что-нибудь за тридцать прошедших лет постсоветской России, что, с вашей точки зрения, останется в веках.

Владимир: Я был уверен, что вы назовете именно Бродского. Понимаете, если из всего того, что мы сделали за тридцать лет, с Вашей точки зрения, остается в анналах только творчество совершенно удивительного Александра Бродского, то мы тогда - действительно в полном ауте. Когда кто-то говорит, что мы отстаем, речь ведь не идет о том, что нам нечего показать или у нас нет замечательных художников, талантливых мастеров. Это все есть. Вопрос в том, что это все находится в нашем региональном контексте. И в этом же контексте варится, растет и умирает. И тот факт, то некоторых из наших мастеров знают и признают в большом профессиональном мире, лишь исключение, подтверждающее правило.

Вопрос совсем в другом. Я повторюсь, что почти за двадцать лет, начиная с 1917 до 1935 года, в советской России было создано столько всего, что мы до сих пор еще пожинаем плоды этого времени. За тридцать лет постсоветской России мы не дали миру ничего такого, чтобы хоть в какой-то степени могло соответствовать тем достижениям архитектурной науки и искусства, которые параллельно существуют в цивилизованных странах. И я сейчас имею в виду не отдельных представителей замечательной творческой элиты. Таких гениальных, как Бродский, и таких как еще три десятка имен, которых можно называть и которыми мы безусловно гордимся.

Потрясающий факт, что вы называете как раз человека, который, по сути, создает локальные, изысканные, безусловно потрясающие художественные жемчужины. И очевидно, что в философском понимании архитектуры как искусства, это безусловно - творец и мастер! Но, в конце концов, ведь есть Архитектура и архитектура… И к той архитектуре, которая существует и развивается сейчас во всем мире это имеет весьма опосредованное отношение.. Мы вроде и существуем , но в то же время и не существуем в рамках этой архитектуры. Хорошо это или плохо? Да - никак! Мы в этой реальности живем, это - наше время. Это все - нормальный процесс, тут нет проблем. Можно назвать пару десятков имен людей, которые работают абсолютно на мировом уровне, на уровне лучших архитекторов мира . И я это совершенно ответственно заявляю! Проблема только в том, что о них никто не знает. Не знают даже здесь, не говоря уже о мире. И это, наверное, проблема нашего «особого пути», «нашего времени», столь неожиданно отмеченного парадоксальными реалиями последних месяцев.

В этом, кстати, есть и надежда на возможность активного прихода в профессию нового поколения, лишённого стереотипов, предрассудков, да и пиететов уходящего периода…

Владимир: Я снимаю шляпу перед вами за эту деятельность. Всеми силами готов ее поддерживать и, если понадобится, продвигать. Но у меня есть большие сомнения, что эта деятельность хоть как-то изменит отношение к архитектуре в целом.

Владимир: На нашем веку, боюсь, этого не произойдет. И не произойдет не потому, что мы с вами этого не хотим достаточно сильно или кто-то этому препятствует, нет. Просто наработан настолько огромный механизм концентрации всех ресурсов в одном месте…

Маленькое отступление. У меня в лекциях для студентов есть один сюжет. Представьте себе, что Россия, это линия. Соберите несколько факторов, по которым оценивается качество жизни, начиная от плотности населения и заканчивая какими-то еще характеристиками. Вы неожиданно для себя обнаружите на этой прямой пять или семь, ну, может быть, десять, таких достаточно высоких палочек, всплесков. Это, условно, города-миллионники. И одну палочку-всплеск, которая поднимается куда-то невероятно высоко, несопоставимо с этими семью- десятью остальными. Это- Москва. И дальше пустыня, больше ничего нет...

Проблема в том, что для того, чтобы все развивалось, нужно чтобы сначала были проведены дороги, потом за ними проведены и другие коммуникации, связь, потом сервис, а потом только уже архитектура и дизайн. Это сейчас невозможно. Я хотел бы ошибиться! Но никто в нашей стране, из власть имущих, за последние пятьдесят лет, я полагаю, так далеко не смотрел и не собирается смотреть.

Владимир: Это - всё исключения, которые лишь подтверждают правило. Дело в том, что то, что делает какая-то команда замечательных молодых инвесторов, строя эксклюзивный поселок, не имеет прямого отношения к нашим общим жизненным реалиям. Так живет подавляющее большинство людей, где-нибудь, в той же серединной Америке. Наше подавляющее большинство людей живет в муравейниках, в «человейниках». И изменить это возможно только, если, ну не знаю, инопланетяне приземлятся…
Все, что мы можем делать, это пропагандировать иной образ жизни, делать своё дело хорошо и надеятся, что те, кто придут за нами, будут умнее нас.

Владимир: Есть. Но дело не в «аравенах», а в отношении общества и государства к проблеме… Никакой архитектор один не в состоянии обеспечить условия для развития целого общества. Его дело организовывать пространство, объём и придавать ему актуальное качество, обеспечивать необходимую функцию, форму… Но это не значит , что среди наших коллег нет людей, лично переживающих свою позицию по отношению к событиям в стране. Я могу привести один, более чем конкретный, пример. Это история с экономичными домами, она началась после Тулуна, после последнего наводнения и так далее. Идею, что архитекторы имеют некую социальную ответственность и должны как-то среагировать на эти события, озвучил Тотан Кузембаев. И он готов предоставить свой проект, свои наработки. И, собственно, эта его профессиональная и идеологическая вершина позволила предложить нам всем найти такие проекты, которые мы могли бы предоставить, не особо заботясь о гонорарах. И, я вас уверяю, у половины из тех, с кем проводились предварительные собеседования, такие проекты есть.

Владимир: Нет, это - не студенты. Я имею в виду мастеров, профессионалов нашего цеха. И некоторые из них были совершенно готовы предоставить свои проекты, и никаких проблем тут нет. Вопрос в другом: Кто строить это будет? Кто будет это финансировать? Проблема заключается в гораздо более глубоких и фундаментальных основах той ситуации, в которой мы находимся здесь. И если государство в этом смысле предпримет какие-то шаги нам навстречу, навстречу той работе, которую ведёт Ассоциация Деревянного Домостроения, по поддержке этой инициативы то, действительно, у нас есть и ресурсы, и технологии, и компании. Я считаю, что та отрасль, в которой ассоциация работает, не отстает, в целом, от мирового развития этого процесса. В строительной индустрии, только деревянное домостроение у нас худо-бедно соответствует общемировому тренду и уровню.

Интервью взяла Лиза Фонская, апрель 2020